"Современность" (автора указывать или сами догадаетесь? ;))

Я закрыл «Илиаду» и сел у окна.
На губах трепетало последнее слово.
Что-то ярко светило — фонарь иль луна,
И медлительно двигалась тень часового.

Я так часто бросал испытующий взор
И так много встречал отвечающих взоров,
Одиссеев во мгле пароходных контор,
Агамемнонов между трактирных маркеров.

Так, в далекой Сибири, где плачет пурга,
Застывают в серебряных льдах мастодонты,
Их глухая тоска там колышет снега,
Красной кровью — ведь их — зажжены горизонты.

Я печален от книги, томлюсь от луны,
Может быть, мне совсем и не надо героя...
Вот идут по аллее, так странно нежны,
Гимназист с гимназисткой, как Дафнис и Хлоя.

Лично я тут больше всего строчки про Сибирь люблю... Они такие верные.

Принцессе. (автор - Кирилл Комаров)

Ваше высочество, пишет Вам Ваш придворный поэт.
Это письмо Вы найдете там, где меня уже, к счастью, нет.
В вашем дворце очень много слуг, но от тоски хоть вой.
А я столько лет ублажал Ваш слух, что едва не утратил свой.

Ваше высочество, я хочу, чтоб Вы не таили зла.
Не жалуйтесь папе и палачу, у них есть свои дела.
Кроме того, никто из них не поймет, о ком идет речь.
Вот если бы, скажем, пропал мясник - игра бы стоила свеч.

Ваше высочество, видит Бог, я Вас любил и люблю.
Я отдал бы Вам свой последний вдох, но Вам, а не королю.
Я не чувствую трепета, глядя на флаг, тем паче глядя на трон.
Мне невмоготу воспевать бардак, я слишком сильно влюблен.

Ваше высочество, мое ремесло требует тишины.
Но слуги и фрейлины, как назло, кликуши и крикуны.
Вчера за стеной душили пажа, он жутко хрипел и выл.
В такой обстановке, моя госпожа, я все рифмы забыл.

Ваше высочество, без интриг дворец уже не дворец.
И видимо, это и есть тупик, а проще сказать - конец.
Конец моим грезам о том, как мы... Ах, не все ли равно.
Я бегу отсюда, как из тюрьмы, и тоже через окно.

Ваше высочество, я не прочь прощаться хоть до утра.
Но на востоке светлеет ночь, это значит, что мне пора.
Когда Вы получите мой отчет, я буду уже далеко.
Падает дождь, и река течет, как пролитое молоко.

Эдуард Асадов

На рассвете

У моста, поёживаясь спросонок,
Две вербы ладошками пьют зарю,
Крохотный месяц, словно котёнок,
Карабкаясь, лезет по фонарю.

Уж он-то работу сейчас найдёт
Весёлым и бойким своим когтям!
Оглянется, вздрогнет и вновь ползёт
К стеклянным пылающим воробьям.

Город, как дымкой, затянут сном,
Звуки в прохладу дворов упрятаны,
Двери домов ещё запечатаны
Алым солнечным сургучом.

Спит катерок, словно морж у пляжа,
А сверху задиристые стрижи
Крутят петли и виражи
Самого высшего пилотажа!

Месяц, прозрачным хвостом играя,
Сорвавшись, упал с фонаря в газон.
Вышли дворники, выметая
Из города мрак, тишину и сон.

А ты ещё там, за своим окном,
Спишь, к сновиденьям припав щекою,
И вовсе не знаешь сейчас о том,
Что я разговариваю с тобою...

А я, в этот утром умытый час,
Вдруг понял, как много мы в жизни губим.
Ведь если всерьёз разобраться в нас,
То мы до смешного друг друга любим.

Любим, а спорим, ждём встреч, а ссоримся
И сами причин уже не поймём.
И знаешь, наверно, всё дело в том,
Что мы с чем-то глупым в себе не боремся.

Ну разве не странное мы творим?
И разве не сами себя терзаем:
Ведь всё, что мешает нам, мы храним.
А всё, что сближает нас, забываем!

И сколько на свете таких вот пар
Шагают с ненужной и трудной ношею.
А что, если зло выпускать, как пар?!
И оставлять лишь одно хорошее?!

Вот хлопнул подъезд, во дворе у нас,
Предвестник весёлой и шумной людности.
Видишь, какие порой премудрости
Приходят на ум в предрассветный час.

Из скверика ветер взлетел на мост,
Кружа густой тополиный запах,
Несутся машины друг другу в хвост,
Как псы на тугих и коротких лапах.

Ты спишь, ничего-то сейчас не зная,
Тени ресниц на щеках лежат,
Да волосы, мягко с плеча спадая,
Льются, как бронзовый водопад...

И мне (ведь любовь посильней, чем джинн,
А нежность – крылатей любой орлицы),
Мне надо, ну пусть хоть на миг один,
Возле тебя сейчас очутиться.

Волос струящийся водопад
Поглажу ласковыми руками,
Ресниц еле слышно коснусь губами,
И хватит. И кончено. И – назад!

Ты сядешь и, щурясь при ярком свете,
Вздохнешь, удивления не тая:
– Свежо, а какой нынче знойный ветер! –
А это не ветер. А это – я!

БЕССОННИЦА

Полночь небо звездами расшила,
Синий свет над крышами дрожит...
Месяц - наше доброе светило
Над садами топает уныло,
Видно, сны людские сторожит.

Бьет двенадцать. Поздняя пора.
Только знаю, что тебе не спится,
И свои пушистые ресницы
Ты сомкнуть не можешь до утра.

На губах то ласковое слово,
Те слова колючие, как еж,
Где-то там, то нежно, то сурово,
То любя, то возмущаясь снова,
Ты со мной дискуссии ведешь.

Кто в размолвке виноват у нас?
Разве можно завтра разобраться,
Да к тому ж хоть в чем-нибудь признаться
При упрямстве милых этих глаз?!

Да и сам я тоже не святой.
И за мной нелепого немало.
Светлая моя, когда б ты знала,
Как я рвусь сейчас к тебе душой.

Кто же первым подойдет из нас?
Вот сейчас ты сердцем не владеешь,
Ты лежишь и не смыкаешь глаз,
Но едва придет рассветный час,
Ты, как мрамор, вновь закаменеешь,

Ничего. Я первым подойду.
Перед счастьем надо ли гордиться?!
Спи спокойно. Завтра я найду
Славный способ снова помириться!

Разные свойства (1968)

Заяц труслив, но труслив оттого,
Что вынужден жить в тревоге,
Что нету могучих клыков у него,
А все спасение - ноги.

Волк жаден скорее всего потому,
Что редко бывает сытым,
А зол оттого, что, наверно, ему
Не хочется быть убитым.

Лисица хитрит и дурачит всех
Тоже не без причины:
Чуть зазевалась - и все! Твой мех
Уже лежит в магазине.

Щука жестоко собратьев жрет,
Но сделайте мирными воды,
Она кверху брюхом тотчас всплывет
По всем законам природы.

Меняет окраску хамелеон
Бессовестно и умело.
- Пусть буду двуличным, - решает он. -
Зато абсолютно целым.

Деревья глушат друг друга затем,
Что жизни им нет без света.
А в поле, где солнца хватает всем,
Друг к другу полны привета.

Змея премерзко среди травы
Ползает, пресмыкается.
Она б, может, встала, но ей, увы,
Ноги не полагаются...

Те - жизнь защищают. А эти - мех.
Тот бьется за лучик света.
А вот - человек. Он сильнее всех!
Ему-то зачем все это?